Звёздная бирема «Аквила». Мятеж - Страница 143

143

Кто восхождение звезд и нисхожденье постиг,
Понял, как пламенный блеск затмевается быстрого солнца,
Как им в назначенный срок звезды уходят с небес…

Арсис. Тесис. На самом деле все просто. И уже нет нужды отсчитывать слоги и кивать в такт — просто задать ритм, и древняя сила все сделает за тебя. Укажет путь, заставит нити трепетать и разворачиваться, лишние голоса — стихнуть. И изнанка, живая и любопытная, словно кассиев любимец-лис, сама подхватит за тобой:

— Тот же мудрец и меня увидал, Косу Береники,
Между небесных огней яркий пролившую свет…

Свет. Он больше не вспыхивал, обжигая сознание, не гремел и не клокотал, ужасая. Он начал звучать в чеканном ритме, разветвляясь по строгому канону, ни на волосок не отклоняясь от замысла. От курса.

Курс… Кассия стремилась вперед, подобно деве, спешащей на голос возлюбленного. Со всей страстью, отпущенной ей, доверчиво и радостно. Помнила ли она про курс? Неважно. Нет, неважно. Ацилий помнил. Она была светом и звуком, она пела каждой струной и мерцала каждой гранью этого бесконечного пути. А он лишь касался этих струн, принося строй и порядок в многоцветное, многозвучное безумие.

— По следам моим промчавшись, повинуясь речи моей,
Не страшил нас вал солёный, не смутила зыбкая хлябь…

И из Хаоса возник Космос.

***

Бесконечный миг, который пережили вместе Аквилины и Либертины, кончился внезапно. Просто раз — и всё! Всего один вздох отделял сектор звезды по имени Вироза от…

— Астрогация! Наши координаты?

От звука человеческого голоса Плавтий вздрогнул и, согнав с лица блаженную улыбку, взялся за расчеты. Остальные обитатели мостика тоже словно бы очнулись от приятного сна и ожили, хотя и пребывали в легкой эйфории. Квинт Марций не в первый раз проходил вместе с кораблем червоточину, а потому прекрасно знал, как тяжело отрешиться от неимоверной легкости во всем теле, которая, как представляется, вот-вот нейтрализует внутрикорабельную гравитацию и позволит неуклюжим человеческим существа воспарить, словно птицам.

— Значит, у нас получилось, — тихо выдохнула Кассия. — Без этой срани в мозгах. Просто так.

Они с Гаем Ацилием не только провели оба корабля, но и остались живы-здоровы. Патриций откинулся на спинку кресла и полулежал, прикрыв глаза. То ли в себя приходил, то ли обдумывал, как бы по-умному использовать свой дар, то ли внимательно слушал радостную трескотню манипуларии, чью руку продолжал крепко сжимать в ладони.

— Если ничего не получится, мы всегда сможем наняться свободными лигариями. К тем же данайцам! Мы теперь точно не пропадем. И себя прокормим, и оба корабля, — практично рассуждала девушка, исполненная трудового энтузиазма. — Говорят, у них в секторе к лоцманам очень хорошо относятся. Уважают. Слышь, дорогой, мы — круты!

Курион слабо улыбался в ответ.

А вот Квинту Марцию не до улыбок совсем было. Его ждала рутина, которой всегда заканчивается самое лихое приключение. Ибо только в книгах и фильмах герои, водрузившие вексиллум на руинах покоренного вражеского форпоста, долго любуются закатом и говорят друг другу всякие красивые слова о чести и мужестве. В реальной жизни кому-то обязательно приходится засучить рукава и взяться за разгребание завалов. И сейчас этим «кем-то» обязан стать Квинт Марций Аквилин.

Ему, собственно, и без доклада инженерного было ясно, как день, что биреме требовался непростой ремонт. Но, прежде всего, нужно определиться с повреждениями нейросети и точно узнать, где хватит естественной регенерации, а где имеется опасность отмирания каналов, чего допустить нельзя ни в коем случае.

У сплоченного коллектива, для которого корабль — единственный настоящий дом, есть огромное преимущество — все всегда знают, что нужно делать. От руководства требовалось лишь отдать приказ и проверить результат. Заслуга Ливии Терции, как ни крути.

«Ливия!» — вспомнил Квинт и незамедлительно связался с медотсеком.

— Ицилий, как там наварх?

— Состояние стабильно-тяжелое, — отрапортовал корабельный экскулап. — Я хочу, чтобы Луций Антоний сделал ей процедуру нанолизиса сгустков.

В медицинской галиматье префект совершенно не разбирался, но Ицилию доверял, в отличие от Луция Антония.

— Уверен, что мозговед не причинит Ливии зла?

— Он, конечно… хм… чудак, но врач квалифицированный, — признал Луций Ицилий. — Его операции на черепных нервах вошли во все республиканские учебники. Да и процедура относительно несложная, главное — правильно запрограммировать нанороботов…

— Вот как? Не знал. Ладно, хватит подробностей, пусть делает свою процедуру, — согласился префект и добавил специально для ушей Луция Антония. — Но если Ливия умрет, то я лично сделаю ему операцию на мозге с помощью «гладия».

Стоящий рядом Флавий энергично закивал в знак согласия. Без наставницы он чувствовал себя одиноким и потерянным.

— Ага! Вот ты-то мне и нужен, контубернал, — обрадовался Квинт Марций. — Отправишься на «Либертас» и примешь командование либурной, как ее наварх. Я проверил личное дело, твоя квалификация позволяет управлять кораблями этого класса.

Юный пилот сначала свекольно покраснел, затем побледнел до легкой прозелени, и только когда смысл слов префекта преодолел нервные ганглии и проник в его сознание, Флавий вспыхнул радостью.

— Мнэээ так… это что-то… я не подведууу… — сдавленно промычал он неразборчивые благодарности, опаляя Квинта Марция пламенным взором.

143