Звёздная бирема «Аквила». Мятеж - Страница 20

- … сладостный твой смех; у меня, бедняги,
Кассия, он все отнимает чувства:
вижу лишь тебя, пропадает сразу
голос мой звонкий…

Манипулария была не просто растрогана, но потрясена до глубины души.

— Это так… мило. Спасибо, Ацилий! Таких чудесных стихов мне никогда не читали! — пролепетала она и крепко стиснула напарника в объятиях. Едва не удушив, от нахлынувшей благодарности.

— Ты дослушай, — хрипло пробормотал слегка обескураженный Курион, чувствуя, что результат воздействия высокой поэзии на душу напарницы может превзойти его ожидания. И продолжил, сам поражаясь, как кстати ему вспомнились именно эти строки:

- Тотчас мой язык цепенеет, пламя
пробегает вдруг в ослабевших членах;
звон стоит в ушах, покрывает очи
мрак непроглядный…

«Ecastor! — выругал он сам себя: — Да что же я, в самом деле, теряюсь? Всё равно же подыхать, так хотя бы…» Додумывать дальше Ацилий не стал, чувствуя, что его колебания не одобрил бы ни автор стихов, ни доблестные предки, да и манипуларии, должно быть, не поняли бы. Решив больше не тянуть, он зажмурился для храбрости и отважно запечатлел на губах Кассии очень дружеский и целомудренный поцелуй. Ну, почти на губах. В общем, куда достал, там и запечатлел.

«А может, ну его, этот кислород?» — растерянно подумала ошеломленная Кассия, колеблясь между двумя родственными желаниями: незамедлительно овладеть его телом, и… как следует врезать патрицию локтем прямо в породистую переносицу. И то, и другое было бы сейчас крайне уместно.

Ацилия от сексуальной агрессии и телесных повреждений, а Кассию от нового обвинительного приговора и трибунала очень вовремя спас сигнал, пришедший с республиканской биремы «Аквила». Их искали и нашли.

— Неизвестное судно! — в опасно раскалившееся пространство рубки ворвался холодный и резкий женский голос с металлическим оттенком. — Это патрульная бирема Республики «Аквила». Мы получаем ваш сигнал бедствия. Назовите себя и опишите характер ситуации.

«Характер ситуации… взрывоопасный!» — едва не заорал Ацилий, но вслух поспешил отозваться, не скрывая радости:

— «Аквила», слава богам, вы тут! Говорит миопарона «Танит». На борту двое. Я — Гай Ацилий Курион, со мной Кассия Фортуната. Мы — лигарии с «Вератрума». Мы были захвачены пиратами, но нам удалось взять под контроль их судно и скрыться. Однако нас преследуют…

— Вас поняли, «Танит», — прервал излияния Гая суровый голос с «Аквилы». — Оставайтесь на месте и сохраняйте спокойствие. Предоставьте пиратов нам.

— «Аквила», у нас неисправны системы! Кислорода осталось… максимум на шесть часов.

— Принято, «Танит». Скоро мы вас подберем. Конец связи! — обнадежили с биремы и отключились.

— По-моему, мы не должны пропустить это зрелище, — пробормотал Курион и потянулся перенастроить сенсоры. — Вот… гляди! Так мы все увидим.

Ах, что это было за зрелище! Огромная, по сравнению с их крошечным живым осколком миопароны, «Аквила» орлицей надвинулась сверху, заслонив собой звезды. Кассия прекрасно понимала, что бирема, на самом деле, не так уж велика и могуча, если сравнивать её с той же «Фортуной», но со стороны республиканский корабль производил незабываемое впечатление. Её защитное поле переливалось всеми цветами спектра, но преобладали в основном густые ультрамариновые оттенки синего. И яркие слепящие молнии расчерчивали невидимую силовую скорлупу во время каждого залпа.

Никогда прежде Кассия не была пассивной наблюдательницей космического сражения, ни разу не видела она свою родную «Фортуну» в сиянии боевой ярости. И, самое печальное, уже никогда не увидит. Но, как птенец на всю жизнь запечатлевает образ существа, ставшего свидетелем его появления на свет из яйца, так и Кассия Фортуната навеки влюбилась в «Аквилу». Не только потому, что бирема появилась удивительно вовремя и спасла их с Гаем Ацилием, но еще и за непередаваемую человеческим языком красоту и силу.

— Так их! Давай! Убивай! Убивай гадов! — визжала манипулария, не в состоянии сдержать бушевавшую в ней бурю эмоций, подогретую алкоголем и эротическим возбуждением. — Жги! Круши!

Каждый прицельный выстрел с борта биремы отзывался у девушки частым сердцебиением, наполняя ее гордостью за свою могучую родину, за Республику, которой верой и правдой служила прекрасная «Аквила».

Завороженный величественным зрелищем космического боя, забывая дышать в моменты, когда «Аквила» давала очередной залп, Гай не орал вместе с напарницей нечто нечленораздельно-воинственное только потому, что горло ему перехватило от восторга. Однако эмоции… право же, ради того, чтоб испытать столь сильные и разнообразные чувства, стоило пережить опалу и изгнание. Это стоило всего, и высокомерным индюкам в Сенате никогда, никогда не понять и не пережить подобного!

Гай как раз утирал навернувшиеся на глаза слезы, когда вновь ожил пульт связи и уже такой родной голос с «Аквилы» сообщил:

— «Танит», приготовьтесь к толчку. Мы зацепим вас корвусом и поднимем к нам на борт.

И только теперь Ацилий до конца поверил, что они и в самом деле спасены.

***

Больше всего Квинт Марций терпеть не мог бессмысленную суету на ровном месте. В конце концов, человечеством давным-давно изобретены такие замечательные вещи, как планы, регламенты, инструкции и меморандумы, которые прекрасно помогают справиться с любой непредвиденностью. Ибо, в отличие от Вселенной, в человеческой жизни нет ничего нового, а есть лишь вариации из уже когда-то случившегося. И, конечно же, префект никак не мог ожидать, что наварх окажется способна потерять голову по такому ничтожному поводу. Спрашивается, ради кого она устроила на борту образцовой биремы форменный балаган? Ради нетрезвого изменника в исподнем! О боги!