Звёздная бирема «Аквила». Мятеж - Страница 3

А потом случилось так, что Кассии Фортунате стало не до лис совсем…

Теперь, спустя полгода, она называла произошедшее с ней не иначе как Инцидент. Хорошее емкое слово, слово-шкатулка, в которую запросто можно спрятать и преступление, и последовавшее за ним неминуемое наказание… Отличное слово, да.

За каменным мостиком, изящно перекинутым через замерший ручеек, Кассия, наконец, увидела цепочку лисьих следов.

«Вот теперь я точно тебя найду, хитрюган», — мысленно посулила она неуловимому зверю, двинувшись за лисом в самую чащу.

После оглашения приговора сестры и братья из её манипулы скинулись на прощальный подарок. Даром, что ли, Кассия им все уши прожужжала о том, как хочет поселить в Зимнем Мире лисиц? К тому же, если не вся Республика, то Флот уж точно в курсе — команда квинквиремы «Фортуна» — самая сплоченная. Недаром говорят: «Дружат как Фортунаты». Друзьями они остались до самого конца.

Между елками мелькнула ярко-рыжая шубка. Кассия ускорила шаг. Мягкий рыхлый снег весьма кстати заглушил все звуки, и девушке удалось подкрасться к красавцу-лисовину очень близко.

«Ага! Вот ты какой!» — ахнула Кассия, любуясь подарком.

Зверь был не просто рыжий, а почти огненный, с янтарными глазами и белоснежной грудкой.

— Привет тебе, Руфус!

Вдоволь наигравшись в гляделки и дав сделать три десятка великолепных снимков, новонареченный лис убежал по своим делам, а Кассия вернулась к мостику. До ужина осталось каких-то полчаса, и прежде чем вернуться в реальность, она хотела насладиться видом живописной дороги и отягощенных целыми сугробами еловых ветвей. Оно, конечно, правильно говорится, что перед смертью не надышишься, но кислой физиономией Блондинчика она и так сыта по горло.

«На первые же бонусы куплю дополнение „Лыжи“, — мечталось девушке. — Для мобильности и стимуляции нервных окончаний».

Снег продолжал тихо падать, но ветер прекратился, и Кассия на прощание запрокинула голову, чтобы чувствовать кожей лица легчайшие ледяные прикосновения. Нет, право же, её личный Мир Зимы стоил каждого потраченного на его создание денария.

Ах, как же не хотелось возвращаться! Ступая в снежно-мерцающее кольцо портала-выхода, Кассия едва не стонала от злости. Вернее, она яростно скрежетала зубами, как человек, которому снится бесконечный кошмар. Только у бывшей манипуларии, как назло, сон и явь поменялись местами.

Каждый раз при возвращении из Мира Зимы гордячка-Кассия давала себе слово не замечать Блондинчика в упор, но голова сама по себе, без всякого участия воли склонялась перед изменником. Даром что он свою напарницу действительно не замечал. В часы, когда девушка бродила по виртуальному миру, Ацилий, видимо, читал свою древнючую книгу. За несколько декад их пути в недрах грузовика раритет этот можно было, по мнению Кассии, наизусть заучить. Лучше бы инструкции зубрил, честное слово!

— Который час? — намеренно грубо и резко спросила девушка.

— Восемь вечера.

Ацилий всегда отвечал на вопросы, каким бы хамским тоном они не были заданы. Только вид у него каждый раз был такой удивленный, словно с ним внезапно заговорил стул или стол. Это бесило больше всего.

Кассии хотелось крикнуть: «Ты больше не патриций, а я не манипулария, изменник! Заруби себе на своем породистом носу! И давай, учи инструкции, мать твою растак!»

— Жрать пойдешь? Или снова… эта… постишься?

— Извини, я еще не решил.

Он, вишь, не решил еще — оскорбить свой желудок белковой массой с витаминной подливкой или пощадить нежный орган и свое утонченное чувство прекрасного.

— Ну и хрен с тобой, Блондинчик, — проворчала лигария. — А я жрать хочу, сил никаких нет.

Кухари на «Вератруме» не утруждали себя синтезом из набора аминокислот чего-то более-менее похожего на нормальную еду. Экономили энергию, надо полагать. Но Кассию совершенно не смущала белесая клейкая масса в контейнере, скупо политая оранжевой кисловатой жидкостью. А вот аппетит патриция при виде столь изысканного «яства» исчезал моментально.

Пока Кассия потягивалась, поводила плечами и осторожно почесывала шрам от импланта за правым ухом, вечный напарник с места не сдвинулся и глаз от страницы книги не поднял.

Откровенно говоря, рядовая штурмового отряда Кассия Фортуната из Игнациевой трибы в политике не разбиралась. От слова «совсем». В штурмовых импульсных винтовках — легко, в вакуум-сварочных аппаратах — тоже, еще немного кумекала в тактике и обработке металла давлением, но представить себе, в чем конкретно выражается преступная измена сенатора-патриция она не могла. А очень хотелось знать, что же такого натворил человек, с которым придется работать всю оставшуюся жизнь. Кассия бы поняла, если бы Блондинчика осудили за убийство, скажем, другого сенатора, она ведь и сама — убийца.

Ацилий молчал. Спрашивать же напрямик означало натолкнуться на глухую стену высокомерия. К слову, те два патриция, которых Кассия издалека видела до знакомства с изменщиком-Блондинчиком, иных чувств, кроме признательности и благоговения у неё отчего-то не вызывали. Странно, да?

«Изменить Республике — это как? Если не в бою, выстрелив, положим, в спину соратнику из мести или иных низких побуждений, то как иначе? Неужто этот хмырь белобрысый продал государственные секреты парфам? — терзалась невысказанными вопросами Кассия. — Но тогда бы его не спас бы и… этот… как его… парадоксальный ген этот сраный. На удобрения отправился бы прямым ходом».

Воображение рисовало заманчивую картинку — жидкий Ацилий по трубочкам питает огуречную рассаду в гидропонном парнике где-нибудь на стационарной военной базе. Интересно, на много б огурцов его хватило?