Звёздная бирема «Аквила». Мятеж - Страница 59

«Зачем они это сделали? — настойчиво спрашивала себя Кассия. — Если мы протянем не больше года, то какой смысл в затратах? Одни только импланты и доставка нас сюда — удовольствие недешевое. Неужели только ради мести Ацилию? Как он их назвал? Оптим… матьих? Что ж это за политика такая?»

Снова захотелось плакать. Знала бы, что на Цикуте её ждет не просто тяжелая работа и бессрочное поражение в правах, а каждодневная пытка, руки бы на себя наложила. Есть много разных способов, между прочим. Но как же ей не хотелось самоубиваться-то! И всё из-за какого-то сраного сенатора!

— Вставай, Блондинчик! — проорала злая-презлая лигария, без сил рухнув лицом в пол санузла. — Подъем, недоделок! У нас сегодня первый рабочий день.

Прежде грубость в отношении патриция её весьма бодрила. Но теперь, когда Кассия для усугубления эффекта добавила чуток любимых словечек незабвенного Публия, сбросить напряжение не получилось. Злость, старая добрая, многократно проверенная на собратьях-манипулариях злость сделала Кассию уязвимее.

Конечно же, от её вопля напарник проснулся. Его присутствие стало ощущаться ярче, а боль в висках из тупой превратилась в резкую и пульсирующую. Проклятье!

Разбитый, несчастный и возмущенный Гай сунулся в ванную рассказать, что он думает о такой побудке.

— Извини, Ацилий, — пробормотала Кассия, продолжая лежать на полу, распластавшись. — Это был эксперимент. Злость не помогает, как видишь. Прости, я не хотела тебя обидеть.

Блондин тяжело вздохнул, собираясь с мыслями:

— Просто давай, ты будешь предупреждать меня о своих будущих экспериментах. — Он втянул носом пропитанный запахом пота воздух. — Ты ведь еще помоешься?

— Конечно! Прямо сейчас!

Девушка тут же быстренько стащила с себя трусы и майку, кинула их в контейнер-очиститель и залезла под теплый душ. В конце концов, у них тут не зря кабинка сдвоенная, никому никого не придется ждать.

Прежде Кассия никогда не задумывалась над тем, как живут гетеры. Подумаешь, у них статус имущества, что такого? Жить на всём готовом, работать исключительно по желанию, свободное время тратить на искусство — разве тут нечему завидовать? И со стороны казалось, что кроме ограничения в правах, нет иных неудобств. На деле же быть имуществом оказалось не слишком… радостно.

От комнаты лигариев, упорно именуемой комендантом немного выспренно — апартаментами, к дверям лифта вел короткий коридор. И, как опытным путем выяснилось накануне, лифт этот обслуживал ценных работников только в строго определенные часы. По браслетам-пропускам лигарии могли подняться на два уровня выше в спортзал и медкабинет, или спуститься на три — в столовую. Переместившись на пятнадцать уровней вниз, они оказывались в широком вестибюле, откуда было два выхода: один — к поездам монорельса, ведущего к причальным секциям, и второй — в сектор рекреации.

— Спорим, что наш пропуск для многих мест недействителен, — мрачно сказал Ацилий, когда они спускались в лифте, и девушка разглядывала свой браслет.

Биться об заклад Кассия не стала — это точно. Она по-дружески сжала плечо напарника, соглашаясь. То, что манипуларию не пустили в легионерский клуб, только цветочки, ягодки — впереди.

— Слушай, ты весь горишь. Если пожаловаться медикам, то полет отменят, как думаешь?

— Нет смысла откладывать на завтра то, что может… убить сегодня.

Гай выглядел неважно. Одни только черные круги вокруг глаз чего стоили. А еще его лихорадило.

— Ты точно выдержишь? — спросила Кассия.

— Точно, — хмыкнул патриций и попытался, по привычке, надменно выдвинуть челюсть.

— Я вижу.

Кассию едва не с головой захлестывало тошнотворное чувство, текущее к ней от напарника. Было бы неплохо знать, что именно оно означает, а еще лучше ставить барьер, если такое возможно.

В вагончике они сели рядом, плечом к плечу. И вовсе не потому, что не нашлось других свободных мест. Но под чужими любопытными взглядами невольно хотелось прижаться спинами друг к другу. Одно дело, когда ты с парочкой развеселых подружек вваливаешься внутрь вагона, полного станционных крыс, чтобы побыстрее добраться до развлекательного центра — вся такая крутая девчонка в татуировках и с повязками за ранения. Тогда глазеющих просто не замечаешь. И совсем по-другому смотрится опухшая от бессонницы, мечтающая о мгновении покоя лигария в зеленой униформе в компании с таким же измученным мужиком. Кассия терпеливо ждала… чего-то — оскорблений или насмешек, но их с Гаем просто разглядывали, точно экзотических животных в бестиарии.

— Я боюсь, — призналась девушка шепотом. — Не люблю, когда нельзя контролировать себя и свое тело. Вдруг я снова отрублюсь? Буду лежать и слюни пускать. Тьфу!

Ацилий так сосредоточенно молчал, что Кассия устыдилась своей болтливости.

«Вот я — недотепа, — казнила она себя. — Ему плохо, бедненькому. Тошнит и трясет всего. Он пытается держаться, а я его пытаю разговорчиками».

Собственно, Кассии тоже больше всего хотелось согнуться пополам и выблевать завтрак на чистенький пол. Но кто знает, когда следующая кормежка получится. Вот и терпела изо всех сил, пока желудок переварит.

На нужной остановке лигариев ждали техники — две разновозрастные женщины. Одна — молодая, рыженькая и смешливая, вторая — темнокожая, еще смуглее, чем Кассия, и ростом повыше Ацилия.

— Salve, коллеги! — солнечно улыбнулась рыжая, глазами показав на таймер своего браслета-пропуска. — Пунктуальность — это святое. На «Цирконе» нас уже ждут.