Звёздная бирема «Аквила». Мятеж - Страница 63

Что-то такое было в голосе Ливии, что-то непереносимое, заставившее Квинта Марция, как говорят десантники, откусить загубник.

— Астрогатор, отставить! — заявил префект непреклонно, глядя сквозь наварха на замершего на своем посту Плавтия. — Произведи все необходимые расчеты, экстраполируй экситонный след и рассчитай наиболее оптимальный курс. Мы преследуем вражеский корабль.

Ливия застыла в кресле памятником самой себе. Невероятно! Он все-таки решился. Открытое неповиновение, мятеж… Впрочем, нельзя не признать, что все к тому и шло.

«Бибул ошибся. Нельзя было посылать нас в рейд, пока не закончено лечение».

С другой стороны, наблюдать, как многолетний нарыв наконец-то прорывается и начинает сочиться гноем… было в этом некое извращенное облегчение.

«Наконец-то, — подумала Аквилина, почти с ужасом осознавая собственную азартную радость. — Теперь посмотрим, кто кого».

Уставившись в упор на Марция, она процедила:

— Плавтий, ты получил прямой приказ. Рассчитать курс на базу, — и щелкнула по коммуникатору: — Команду вигилов на мостик.

Она никогда прежде не находила удовольствия в том, чтобы выдавливать всякие прыщи и чирьи. Для исцеления нарывов рядом всегда были профессионалы. Однако… оказывается, это не только больно и противно, но и отчасти приятно.

«Надавить на гнойник и полоснуть по нему, чтоб гной не просто потек, а хлынул, — решила она, припомнив, что передала отряд вигилов под командование Марция. — Проверка! Не лояльности, а здравомыслия».

— Плавтий, мне нужны расчеты для начала преследования. Немедленно. Это приказ, — отчеканил Квинт, словно не слышал ни слова из уст Ливии, словно наварха вообще не существовало в природе. Впрочем…

— Взять наварха под стражу! — приказал он вигилам, едва те появились на мостике. — Я принимаю командование на себя.

И те беспрекословно подчинились, потому что перед вылетом Ливия Терция официально передала префекту право командовать корабельными вигилами.

«Ecastor», — мысленно выругалась Ливия, почти с удовольствием отмечая повиновение ее собственной службы безопасности мятежному префекту. Никто даже не усомнился в правомочности его приказа. Тем хуже для всех.

— Итак, мятеж, — скучным голосом подытожила наварх больше для протокола, чем для присутствующих, без сопротивления поднимаясь из кресла: — Надеюсь, все здесь хорошо осознают последствия своих действий. Особенно ты, префект. Впрочем, полагаю, тебя ожидает масса интересных открытий.

«Допустим, летать ты сможешь, — предвкушающе подумала Ливия. — Но как ты при этом справишься с фонтанирующим гальюном? Нет, я ни за что это не пропущу!»

— Не утруждай себя, Публий Вителлий, — она ласково улыбнулась командиру вигилов, — я знаю дорогу на гауптвахту.

При всех его тактических талантах префект не учитывал одного: корабль — это не только двигатели и орудия, иначе даже обезьяну можно было бы натаскать командовать с мостика. Но вся сладость открытий заключается именно в получении личного опыта. Марций сейчас был похож на грибника, радостно гуляющего по минному полю. И Ливия собиралась сполна насладиться зрелищем.

— Астрогатор, делай расчеты, — повторил Квинт Марций как ни в чем не бывало, а затем обратился непосредственно к командиру вигилов. — Публий Вителлий, нет никакой необходимости содержать наварха в камере. Её личная каюта вполне подойдет. Выполняй.

И отвернулся. После взятия под стражу наварха и произнесения вслух слова «мятеж» сожалеть о содеянном было поздновато. Неожиданно для себя префект «Аквилы» сделался тем, кем никогда не хотел быть — мятежником. Бунт вышел настолько спонтанным, что Квинт даже не испугался.

— Плавтий, я жду, — терпеливо напомнил он.

Он медленно опустился в кресло наварха, впервые за последние полторы недели чувствуя себя нужным и уверенным в собственной правоте. И, признаться честно, без Ливии на мостике дышать стало легче.

— Всё готово, префект. Курс рассчитан, — спустя несколько томительных минут ожидания доложил Марк Плавтий.

— Отлично, — вздохнул с облегчением Квинт. — Проверка систем…

Необходимые команды срывались с языка и успевали прозвучать даже раньше, чем префект осознавал, что именно надо говорить. Вообще-то, ничего удивительного. Он половину жизни только и делал, что наблюдал за работой наварха. Они с Ливией вместе не только сражались, а Квинту по уставу полагалось присутствовать при всех вылетах и стыковках.

— Рулевой, вперед.

Бирема ответила мягким прикосновением к разуму ментата. Она подчинилась! Она подчинилась ему, словно не заметив отсутствия Ливии. Видят лары и маны, никогда прежде Квинт Марций Аквилин не испытывал подобного удовлетворения от жизни. «Аквила» принадлежала только ему одному. За это счастье можно отдать всё!

Получилось, что всего за какую-то паршивую дюжину дней этого проклятого полета к Карбону-Три Квинт Марций достиг самого дна отчаяния. С ним случилось то самое страшное, что только может произойти со взрослым человеком — он ощутил свою полную бесполезность и непричастность к общему делу. Никогда прежде, даже в более дальних перелетах, когда командиру манипулариев объективно нечем было заняться, префект так не томился и не мучился от ненужности. Он следил за боеготовностью людей и оборудования, много читал, медитировал, занимаясь самосовершенствованием.

Сейчас же, выходя на мостик и занимая кресло рядом с навархом, рядом с загруженным по самую макушку навархом, Квинт чувствовал себя… лишним. «Аквиле», ослабленной после незаконченного ремонта, как после недолеченной болезни, его любовь, преданность и поддержка были не нужны. Тонкие намеки, мол, я могу помочь и немного разгрузить, Ливия принципиально не замечала, дельные предложения игнорировала. И через несколько суток префект, собираясь на вахту, сознательно оставил свой «гладий» в каюте. Потому что желание выстрелить наварху в спину стало навязчивым. А картины забрызганного её кровью мостика, рисующиеся воображением, необычайно привлекательными. Ливия мешала, Ливия бесила, Ливия…