Звёздная бирема «Аквила». Мятеж - Страница 72

Правда, персонажа придется изменить. Ворона со свитком звездных карт в клюве и секстантом в когтях — это как-то слишком феерично.

***

Смена, непосредственно не занятая ремонтом, и все остальные члены экипажа, временно непричастные к спасению «Аквилы», экономили ресурсы и кислород в жилых отсеках, зависнув в вирт-поле. В том числе Квинт Марций, которому вообще никакого другого дела не нашлось.

На этот раз он не стал задерживаться в доме, а решил сразу поискать птицу в лесу, надеясь, что именно этого поступка и добивается от него душеведческая программа. Казалось бы, ворона как ворона, даже не разговаривает, а без неё всё здесь уже совсем не так идеально, чего-то не хватает.

Дорожка, посыпанная сероватым песком, снова привела Квинта к мостику. Однако совершить вылазку в чащу за рекой Марцию было не суждено. Не в этот раз, по крайней мере. Из-под прикрытия деревьев вышла женщина, подозрительно похожая на Ливию, и направилась к замершему на месте префекту.

Откровенно говоря, в этот момент командир манипулариев изрядно разочаровался в профессионализме Луция Антония. Проклятый мозголом и душевед не придумал ничего лучше, чем предложить подопечному регулярное общение с виртуальной проекций Ливии Терции.

«Наварх „Аквилы“ в терапевтических микродозах для постепенного привыкания? Это что-то новенькое», — решил заинтригованный Квинт Марций.

Столь грубое вмешательство Антония в их с Ливией хрупчайшие отношения, которым от роду не больше двух суток, его крайне возмутило. Неужели куратор и в самом деле так точно рассчитал момент, когда они столкнутся лбами и обнаружат друг в друге что-то неожиданное? Быть этого не может! И, значит, виртуальная проекция — всего лишь урезанная версия Ливии Аквилины в изложении психо-куратора, а вовсе не та отчаянная женщина, что 36 часов назад заключила с мятежным префектом рискованную для жизни и карьеры сделку.

«Маловато будет, Луций Антоний! Маловато мне этой Ливии. У меня уже есть своя собственная».

Но к вирт-проекции тоже нужно обращаться вежливо, посчитал Квинт Марций.

— Salve! — вырвалось у него.

— И тебе не болеть, — Ливия слегка удивилась. Никогда прежде она не встречала виртуального обитателя Дома-в-саду нигде, кроме помещений, и, признаться, полагала, что в его программе просто не предусмотрена возможность прогулок. — Не думала, что ты когда-нибудь покидаешь дом. Как тебя называть, кстати? В прошлые наши встречи ты не представился.

«Ага! Вот и нашлась моя ворона», — догадался он.

— В прошлые разы ты была тоже на редкость неразговорчива. Я — Квинт, а ты?

«Квинт? Да вроде не слишком похож… А! Хитрец-Антоний специально не стал добиваться полного сходства, чтобы бдительность мою усыпить! Этакий облегченный вариант. Интересные дела, но не ко времени».

— Можешь звать меня Терцией, — она выгнула бровь и довольно-таки бесцеремонно оглядела его с ног до головы, а потом еще и за спину попыталась заглянуть. — Квинт, значит… Нет, ну, в принципе, определенное сходство все-таки имеется… Извини, — и примирительно улыбнулась. — Я не слишком вежлива. Кажется, собирается дождь. Ты не против того, чтобы пригласить меня в дом?

«Терция, значит. Понятненько».

— Проходи, конечно. Места не жалко, — сухо молвил Квинт и подумал: «По-моему, Антоний что-то напутал с дозой „Ливии“».

— Я постараюсь тебе не мешать, — миролюбиво уверила его женщина, с трудом удерживаясь от хихиканья. Любезничать с виртуальным вариантом Квинта Марция, особенно после недавних событий, было в высшей степени забавно. — Мне просто требуется место, чтобы кое-что сделать. Место под крышей. Там, в лесу, — она махнула себе за спину, — слишком многое отвлекает от дела.

Пока Квинт любезно открывал дверь перед гостьей, пропуская женщину в свою обитель, престиж психо-куратора камнем падал вниз, к предсказуемости, но только вместо силы гравитации работали заскорузлые стереотипы.

— Располагайся, где и как тебе будет удобнее, Терция. Сделать освещение получше?

Путем несложных тренировок он научился усилием воли добавлять и убавлять свет, подкидывать дрова в очаг и менять температуру воздуха.

— Благодарю. Да, пожалуйста… — рассеянно отозвалась она, оглядываясь. — Помню, где-то здесь была такая удобная скамья… А, вот же она! — и, усевшись, достала из складок туники таблички-церы и стилос. — Ох уж эти подсознательные символы! Ну-ка… — она нахмурилась, неодобрительно глядя на писчие принадлежности, которые под этим взглядом стали покорно превращаться в вирт-планшет и световое перо. — Ну, вот, другое дело!

К слову, в начале терапии у Квинта Марция окружающие предметы тоже так и норовили превратиться в нечто архаично-символическое, гнездящееся где-то в глубинах подсознания. То армейский фонарик, такой удобный для прогулок по ночному саду, вдруг окажется масляным светильником. То вместо тонкой и теплой куртки плечи неожиданно обтянет жуткий плащ из кож каких-то доисторических тварей — вонючий и тяжелый. Правда, раньше Квинт не пытался здесь что-либо записывать. Интересно, а зачем Антоний решил показать Ливию за работой? Уж чего-чего, а этого добра префект навидался за десять лет предостаточно. Он демонстративно пристроился в кресле напротив, с интересом наблюдая за действиями проекции. Не хватало еще, как в реальности, торопиться исчезнуть из поля зрения наварха, как она того всегда хотела. Во-первых, здесь он — Главное Действующее Лицо, а во-вторых… удивительно, как точно настырный мозговед сумел воспроизвести образ Ливии.