Звёздная бирема «Аквила». Мятеж - Страница 82

— Ну, что ж… — они с Ливией одновременно заметили изменение в траектории полета «артабана». — Начнем.

«Аквила» сделала вид, будто не может справиться с маневром и своевременно отклониться от проложенного курса. Затем бирема очень неловко увернулась от залпа. Так, будто ей просто повезло, совершенно случайно. Бывает. От следующего попадания «Аквилу» тоже якобы спасло лишь чудо, и она как бы окончательно сбилась с курса.

От префекта требовалось при необходимости внести корректировку в тактическую план-схему. Ответственнейший момент!

Бирема приближалась к беспечному парфу, продолжая внушать своим видом и поведением лишь легкую жалость. Пожалуй, вражеские командиры уже мысленно примеряли на свои мундиры награды за уничтоженный республиканский корабль.

— Цель захвачена! — радостно доложили из торвентория.

— Огонь.

В разгар боя Квинта обычно покидали все лишние чувства, словно эмоции отсекались мощными шлюзовыми воротами. Зато разыгрывалось воображение, порой принимая самые причудливые формы. Парфов он представлял комичными бородатыми толстяками в парадных кителях и пышных юбочках из перьев, раздувшимися от гордости и предвкушения. Так было легче справиться с напряжением.

А хитрая «Аквила» вдруг отбросила маскировку, во мгновение ока из жертвы превращаясь в натуральную хищницу и атакуя верткий «артабан-5». Кажется, он назывался «Нисибис». Но после того как онагры «Аквилы» буквально разорвали парфа на куски, это имя стало несущественной подробностью.

— А теперь уносим ноги, — сыто улыбнулась Ливия. — Полный вперед.

— Кормовые «онагры» к бою! — приказал Квинт, отгоняя прочь дурацкие фантазии.

С «дарием» такой номер уже не пройдет, не стоит даже надеяться. Но сбежать «Аквила» сумеет. Отчего-то Квинт Марций был целиком и полностью уверен в их ненадежном успехе, несмотря на то, что разозленный гибелью младшего собрата парф выжимал из своих двигателей максимум.

— У нас есть фора, — как бы между прочим шепнула наварх. — Хорошая фора.

Надо отдать префекту должное — воевать он умел. Неудивительно, впрочем. Лучшая бирема достойна лучших торвенторов, а командовать ими должен достойнейший из Марциев (по крайней мере, из тех, кто служил в системе Вироза), гордость их многочисленной фамилии. А то, что префект у нас с дефектом, это не страшно. Гениям простительно. А Ливия Терция никогда и не отрицала, что во всем, что касается боевой тактики, Квинт Марций — гений. Со стратегическими решениями у него хуже, с самоконтролем тоже неважно, но когда префект занят своим делом, вот как сейчас… О! Такого Квинта Марция наварх не просто ценила, а даже любила. Не в той же степени, как «Аквилу», но тем не менее.

Главное, чтобы он сам об этом не догадался. Возгордится еще, решит, что и впрямь — исключительный. Хотя за этот бой Квинт Марций заслужил не просто похвалу, но и искреннюю признательность наварха. Правда, бой-то еще не окончен. И отвлекаться на всякие-разные мысли пока рановато.

— Полтора миллиона миль до точки входа! — доложил Плавтий. — Координаты зафиксированы!

— Хорошо идем… ровно… — пробормотала Ливия, каждой клеточкой своего тела, каждым нервом его чувствуя яростную радость «Аквилы». Ах, как тосковала она все эти бесконечные часы вынужденного бездействия! Как стремилась поскорее вырваться из плена маскирующих полей, показать себя врагам во всей стремительной и необузданной красе! Наварх прерывисто дышала, порозовев от этого почти эротического переживания. Лететь, дразнить сиянием щитов, закладывать немыслимые виражи, всем существом своим и двух с лишним сотен душ на борту стремясь туда, к точке входа. Не парфам догонять такую красавицу, не им, вонючим варварам, ее ловить!..

«Аквила» хотела драться, на самом-то деле. Она жаждала продолжения боя, как непокорное дитя, она алкала сражения и победы. И Ливия сама только неимоверным усилием воли удерживалась на краю настоящего, истинного слияния с кораблем, слияния без всяких приспособлений, без интерфейса, без обручей и плат. Плоть «Аквилы» требовала души, ее, Ливии Терции, души — и навсегда. Хотя… нет, не только ее. Квинта Марция тоже.

Это отрезвляло.

— Восемьсот тысяч миль до точки входа! — голос Плавтия тоже вибрировал от возбуждения. Все Аквилины слышали сейчас свою бирему, чувствовали ее — и наварха. И видят лары и маны, они были счастливы.

— Приготовиться! — крикнула Ливия, нежно, но твердо касаясь панели. — Экситонные ускорители… есть! Переход на рат-скорость через десять… девять…

Скорость мечты. Скорость, с которой летают души. Сейчас!

— Рат!

Все, кто находился сейчас внутри «Аквилы», кроме Ливии, испытали ощущение, словно с разбегу налетели на прозрачную, невидимую и крепчайшую стену. Со всего маху врезались и впечатались в неё намертво, чтобы затем бесконечно долго растворяться в вечной тишине. Вселенная застыла, замерли галактики, и бесчисленные солнца вместе со своими планетами застопорили движение по орбитам, перестала кровь течь по жилам, в легких застряло дыхание, и даже само время… К счастью для живых людей, чувства эти были субъективны и продолжались всего несколько секунд, пока корабль пересекал невидимую границу рат-скорости туда или обратно. Но когда полет в таком режиме продолжался больше тридцати секунд, состояние организма быстро нормализовалось, иначе супердальние полеты были бы просто-напросто невозможны Через полминуты люди уже могли спокойно работать. И только если бы экраны в рубке корабля стали прозрачными, наблюдатель вместо звезд увидел бы равномерное яркое радужное свечение.